Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг 5/10

Шабалин В.


РЕПРЕССИИ ПРОТИВ СЛУЖАЩИХ ПРИКАМЬЯ В 1937-1938 гг. ПО ПРИКАЗУ № 00447



Репрессии против служащих по приказу № 00447 исследуются на основании
материалов, хранящихся в Государственном общественно-политическом архиве
Пермской области (ГОПАПО). Во-первых, это следственные и надзорные дела
арестованных (более 50 единиц хра­нения, некоторые дела объемом до 5
томов). Во-вторых, база данных на репрессированных в Прикамье,
составленная работниками архи­ва. В базе в качестве значимых были
выбраны следующие данные: имя, партийность, социальное положение,
образование, профессия и место работы, характер предыдущих репрессий и
компрометирую­щие данные, место проживания до ареста, дата ареста и
осуждения, обвинение при аресте и при осуждении, кем арестован и кем
осужден, приговор и информация о прекращении дела. Анализ статистических
данных производился при помощи программы SPSS.

Однако эти данные нельзя считать совершенно точными в связи с некоторыми
особенностями имеющейся базы: 1) не у всех репресси­рованных,
перечисленных в базе, указан осуждающий орган, то есть тройка УНКВД; 2)
графы «социальное положение» и «место работы» не всегда были заполнены;
3) в базе были обнаружены неточности, например, в графе «социальное
положение» некоторые служащие за­писаны как крестьяне или рабочие, а
некоторые крестьяне, рабочие или служители культа были названы
служащими. Последнюю пробле­му удалось решить путем тщательного
просмотра графы «место рабо­ты» и отсева «не служащих».

Таким образом, по базе репрессированных было обнаружено, что из 7959
человек, прошедших через тройки при УНКВД за период проведения массовой
операции по приказу № 00447, был 1151 слу­жащий, что составляет 15,5 %
от общего числа осужденных.

Национальный состав репрессированных служащих довольно раз­нообразен:
один голландец, по два марийца, мордвина, серба, болгари­на, венгра,
удмурта, чеха. Количество представителей разных нацио­нальностей
примерно соответствует общей картине проживающих на территории Прикамья
народов и территориальному распределению


репрессий по приказу 00447. Коми-Пермяцкий округ — третий по количеству
репрессированных служащих, поэтому 63 коми-пермя­ка — вполне объяснимое
число.

Можно предположить, что среди раскулаченных, высланных на территорию
Прикамья, большинство должны быть украинцами и бе­лорусами. Однако по
базе мы этого не наблюдаем. Большинство реп­рессированных служащих —
русские (793 человека — 68,7%). Кроме того, данные таблицы 1 (см. ниже)
в очередной раз свидетельствуют о том, что следователи НКВД не делали
различий между особыми приказами. Среди множества национальностей мы
можем наблюдать и немцев (26 человек), и прибалтов (43 человека), против
которых были направлены другие секретные приказы. Но судила их местная
тройка НКВД, что свидетельствует, что их взяли по приказу № 00447. Не
следует забывать также, что изъятие инобазы сопровождалось приписыванием
национальной принадлежности, когда поляками (по базе их слишком уж много
— 51 человек) становились, например, ук­раинцы и белорусы. Так, в округе
Коми «вместо иностранцев аресто­вывались украинцы, белорусы, евреи и из
др. национальностей»^1 .

Наибольшее количество репрессированных служащих было в Перми (251 чел.),
в Кизеле и Кизеловском районе (127 чел.), Ку-дымкаре и Кудымкарском
районе (93 чел.), в Березниках (76 чел.), в Ворошиловском районе (66
чел.), Чердынском районе (48 чел.), Краснокамске (40 чел.). Менее 5
репрессированных служащих было в Соликамском, Оханском, Очерском,
Частинском, Сивинс-ком, Пермско-Сергинском, Нытвенском,
Большесосновском, Чер-мозском, Еловском, Черновском, Усинском, Уинском,
Кишертском, Березовском, Верхне-Муллинском, Верхне-Городском, Фокинском,
Красновишерском районах.



Профессиональная принадлежность служащих, репрессированных по приказу №
00447

^1 Алексеев — Вышинскому (копия Гусарову). Пермь. 13.02.1939 г. //
ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 6933. Т. 2. Л. 73.


Особого внимания заслуживает квалификация служащих и от­расль хозяйства,
в которой работали репрессированные. Ведь очень важно понять, могли ли
руководящие или высококвалифицирован­ные кадры, играющие важную роль в
народном хозяйстве, пройти по упрощенному следствию и быть приговорены к
высшей мере на­казания.


С высшим и неоконченным высшим образованием в Прикамье был репрессирован
41 человек. И это довольно много, люди с вы­сшим образованием в Перми и
в Соликамске встречались редко. Даже самой квалифицированной работой
порой занимались ра­ботники со средним образованием или даже низшим.
Например, бухгалтер Пермпромбанка, приговоренный тройкой за
контррево­люционную повстанческую деятельность к расстрелу, имел лишь
начальное образование. Служащие с высоким уровнем образования занимали
должности, требующие соответствующей квалификации, важные для народного
хозяйства. Среди арестованных есть руко­водители разных уровней и
инженеры (главный инженер отдела капитального строительства
Березниковского химкомбината имел высшее образование^1 , всего было
репрессировано 7 инженеров). Наиболее значительные руководящие
должности, ими занимае­мые, — это технический директор фабрики Гознак,
коммерческий директор завода «Коммунар», директор лесозавода, главные
бухгал­теры и их заместители, заведующий отделом снабжения Пермско­го
пединститута, руководитель духового оркестра. Есть два завуча, один
директор школы и директор педучилища.



Таблица 1

Категории репрессированных служащих по уровню занимаемой должности







Число репрессированных служащих



В % к общему числу репрессированных служащих

Руководители



378



32,8

Специалисты



734



63,8

Канцелярские служащие



16



1,4

Прочие



23



2,0

Всего



1151



100,0

^1 Дело по обвинению Гибнера Г. Г., Катаева И. К. // ГОПАПО. Ф. 643/2.
On. 1. Д. 29792.




В результате массовой операции по приказу № 00447 сильнее всего
пострадали специалисты разных хозяйственных отраслей. Их было 63,8 % от
общего количества пострадавших в операции слу­жащих. А руководители, в
большинстве своем мелкие, составляли 32,8 % репрессированных.


Таблица 2

Процентное соотношение уровня занимаемой должности и отросли хозяйства,
в которой работали служащие, репрессированные по приказу № 00447



Отрасли хозяйства, в которых работали служащие, репрессированные по
приказу № 00447







Число репрессированных служащих



В % к общему числу репрессированных служащих

Промышленность



363



31,5

Сельское хоз-во



106



9,2

Транспорт



90



7,8

Лесное хоз-во



141



12,3

Связь



17



1,5

Здравоохранение



76



6,6

Образование



105



9,1

Торговля и финансы



130



11,3

Строительство



28



2,4

Наука и культура



28



2,4

Государственные и общественные органы



24



2,1

Спорт и Осовиахим



7



0,6

Не указано



36



3,1

Всего



1151



100,0



31,5 % репрессированных служащих работали в промышленности. Причем 63 %
из них были специалистами, а 34 % занимали руководя­щие должности, чаще
всего руководили небольшими коллективами. Например, завмаги, начальники
цехов, мастерских и промартелей.

9,2 % репрессированных служащих работали в сельском хозяйстве. Среди них
специалистов 63 %, руководителей — 33 %. Число доволь­но значительное,
поскольку к категории служащих в колхозах можно отнести очень немногие
профессии. Это агрономы, агротехники, ве­теринары, бухгалтеры,
счетоводы, учетчики, уполномоченные сель­хозартели.

На транспорте было репрессировано больше руководителей (57 % от общего
количества репрессированных транспортных служащих), чем специалистов (42
%). Речь идет о начальниках на железной доро­ге, в сплавных рейдах.

В леспромхозах работали до ареста 12,3 % репрессированных слу­жащих, а
еще 11,3 % работали в торговле, например, завмагами или начальниками
потребкооперации.

Были среди репрессированных и государственные служащие: судья народного
суда г. Березники, судебный исполнитель нарсуда г. Усолье, начальник
команды служебного собаководства 188 полка НКВД, зав. архивным бюро
Юрлинского райисполкома, секретарь Чердынского горсовета,
делопроизводитель Кудымкарского райвоен­комата, участковый инспектор
милиции.

Научная отрасль была представлена метеорологами, лаборантами; культура —
цирковыми актерами и музыкантами духового оркестра.

Самой частой профессией репрессированных служащих можно назвать
профессию бухгалтеров, счетоводов и экономистов — 317 че­ловек. Это
объясняется, с одной стороны, распространенностью дан­ного вида
деятельности: каждому сельхозу и промартели полагались


счетоводы, а на каждом предприятии работал бухгалтер. С другой стороны,
сама эта работа, видимо, была доступна для «бывших лю­дей»: офицеров
старой армии, членов небольшевистских партий. Работа с деньгами, похоже,
не способствовала чистоте репутации в советском обществе. Для рабочих
счетоводы и бухгалтеры были представителями начальства, ущемляющего их
по части заработной платы. На них жаловались, писали в газеты и в
соответствующие ор­ганы. Даже во время «кулацкой» операции нескольких
бухгалтеров обвинили при аресте, помимо антисоветской деятельности, в
массо­вых обсчетах при начислении зарплаты. Например, про одну из
реп­рессированных писали: «Овчинникова [бухгалтер вагонного участка ст.
Зуевка. — А. К.], являясь дочерью служителя религиозного куль­та (попа),
будучи враждебно настроенной по отношению к советской власти, проводила
антисоветскую агитацию, распространяла клевет­нические слухи по поводу
неприкосновенности личности граждани­на СССР, обзывала оскорбительными
словами руководителей Совет­ской власти. Извращала конституционное
положение о демократи­ческих выборах в Верховный Совет СССР. Производила
массовые обсчеты рабочих в заработной плате...»^1



Динамика арестов и осуждения служащих по приказу № 00447

Операция официально началась 5 августа 1937 г., однако некото­рые
подследственные оказались арестованными до этого. Например,
Березниковский РО НКВД арестовал начальника пожарной охраны сплавконторы
Я. Д. Франтика 2 августа 1937 г.^2 По приказу к одной из категорий
принадлежали «содержащиеся в данное время под стра­жей, следствие по
делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены».
Толкуя этот пункт расширительно, мож­но было репрессировать и тех, кто
просто арестован до вступления приказа в силу, но «изобличен
следственными материалами».

^1 Постановление о прекращении следственного дела. Наблюдатель­ное
дело Овчинниковой Нины Николаевны // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 6260.
Л. 4-5.

^2 Дело по обвинению Франтика Я. Д.// ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д.
14297 (его обвинили в шпионаже и приговорили к расстрелу).


Иногда, очень редко, несоответствие даты ареста и выхода прика­за,
видимо, смущало следователей. В деле счетовода Полина П. Ф. на ордере на
обыск все написано одной ручкой и одним почерком,


и стоит дата — 28 июля 1937 г., но она зачеркнута и другими чернила­ми
исправлена на дату начала действия приказа № 00447 — 5.8.37 г.^1 Почему
появилось это исправление? Могли и так отдать его на суд тройки, но,
скорее всего, решили следовать букве приказа.



Таблица 4

Динамика арестов служащих по приказу № 00447



Месяц



Число арестованных служащих (чел.)



% от общего

числа служащих



% от общего числа арестованных в указанный месяц



Общее кол-во арестованных (чел.)

Август 1937



257



22,3



13,4



2062

Сентябрь 1937



125



10,9



19,2



694

Октябрь 1937



284



24,7



15,5



1969

Ноябрь 1937



71



6,2



20,1



372

Декабрь 1937



177



15,4



13,3



1355

Январь 1938



67



5,8



7,8



855

Февраль 1938



126



10,9



27,0



511

Март 1938



35



3,0



34,0



114

Апрель 1938



6



0,5



37,5



16

Май 1938



3



0,3



30,0



10

Июнь 1938



0



0



0



1

Всего



1151



100,0



-



7959

В первый месяц так называемой «кулацкой» операции из 2062 арес­тованных
257 были служащими. В следующем месяце последовал спад арестов,
объясняющийся, видимо, тем, что органы НКВД не успева­ли оформлять дела
арестованных. Еще три пика арестов служащих приходятся на октябрь,
декабрь 1937 г. и февраль 1938 г. Наибольшее число служащих было
арестовано в октябре 1937 г. — 284 человека, это 27 % от всех
арестованных в процессе операции.

^1 ГОПАПО. Дело по обвинению Полина Петра Фроловича. Ф. 641/1. Оп. 1.Д.
14564.


А в феврале 1938 г. было арестовано 511 человек, и больше трети
арестованных были служащими (126 человек), аналогичная ситуация
сложилась и в следующие три месяца, хотя количество арестов пошло резко
на спад (всего 114 арестов в марте, 16 — в апреле и 10 — в мае 1938 г.).


^1 Это следственное дело агента отдела снабжения фабрики «Пермодеж-да»
Козбе Г. А., получившего ВМН за шпионаж // ГОПАПО. Ф. 643/2. On. 1. Д.
30037.



Наибольшее число осужденных служащих обнаруживается на четвертый месяц
массовой операции, в ноябре 1937 г. было осуждено 228 человек. Примерно
столько же — в сентябре, октябре и декабре. Последний служащий был
осужден тройкой в январе 1939 г.^1 Опе­рация по изъятию подозрительных и
враждебных элементов среди служащих продолжалась дольше, чем
предписанные четыре месяца. Она длилась 16 месяцев, наиболее активные
аресты и осуждения продолжались 8 месяцев, до марта 1938 г., когда были
осуждены 84 служащих.


Зависимость даты осуждения служащих от даты ареста органами НКВД по
приказу № 00447 (в абсолютных цифрах и % от числа арестованных в
соответствующем месяце)



т


Чаще всего процесс оформления документов на арестованного длился около
месяца, то есть более 50 % арестованных в один месяц были осуждены в
следующем месяце. Но были случаи, когда следова­тели укладывались и в
один календарный месяц. Конструктора КБ 1 калийного рудника г.
Соликамска В. Н. Безукладникова успели при­говорить к 10 годам лишения
свободы всего за 10 дней^1 , хотя имелись случаи и более быстрого
оформления дел, например, если арестован­ного присоединяли к группе в
конце «расследования». Причем по мере развития операции темпы работы
НКВД увеличивались. И если за август 1937 г. успели довести до конца
девять дел на служащих, то в октябре осудили 45 арестованных в течение
календарного месяца, а в декабре осудили 84 арестованных за декабрь.
Похоже, работа с арес­тованными была уже поставлена на поток, и
оформление документов занимало уже значительно меньше времени.



В чем обвиняли служащих

Наиболее часто служащих обвиняли в самых тяжких преступле­ниях, их легко
было поставить во главе любой контрреволюционной организации. Обвинения
редко были связаны только с одним видом преступления. 229 человек были
осуждены за шпионаж по совокуп­ности с другими преступлениями, с
повстанческой и диверсионной деятельностью и т. д., 189 из них
обвинялись только в шпионаже (96,3 % из них были расстреляны).
Исключительно за антисоветскую агитацию (АСА) репрессировали 125
служащих (из них приговорили к расстрелу 49 %, к 10 годам лагерей — 51
%), однако в совокупности АСА встречается в 470 случаях. В повстанческой
деятельности в ка­честве довеска к другим преступлениям обвинили 330
человек, вре­дительство добавили 136 служащим, в диверсионной
деятельности обвинили 208 человек. В террористической деятельности
обвинили 51 человека. Получается, что вменяемое в вину преступление не
име­ло решающего значения для выбора степени тяжести приговора. Ведь
даже при обвинении в шпионаже 3 человека получили в наказание 3 года
гласного надзора, а одному был зачтен срок заключения.

^1 Арест Безукладникова — 5 ноября 1937 г. Обвинительное заключе­ние —
12 ноября 1937 г. Приговор тройки от 15 ноября 1937 г. // Дело по об­
винению Безукладникова Владимира Николаевича // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп.
1.Д. 13721.


Ситуация с получением в качестве наказания более легких приго­воров
заслуживает особого внимания. Гласный надзор на 3 года полу­чили всего
лишь 11 служащих (среди них осужденный за диверсион­ную, шпионскую и
повстанческую деятельность), еще одному зачли


срок предварительного заключения. Почему так случилось? Эти люди были
приговорены в октябре-ноябре 1938 г., когда операция сходила на нет
(однако другие 36 человек, осужденные в это же время, полу­чили: ВМН — 2
чел., 10 лет — 10 чел., 8 лет — 8 чел., 5 лет — 13 чел., 3 года — 1
чел.). Например, Анна Богомолова была калькулятором столовой опторга п.
Сараны Чусовского района Пермской области. По делу 2202 она проходила
одна. Была арестована за шпионаж в январе 1938 г., но ее не осудили
сразу. Заседание тройки состоялось в ноябре, и в нем значится только
антисоветская деятельность^1 . С товароведом облпотребсоюза Александром
Гутырчиком произошла почти та же ис­тория: 2 марта 1938 г. - арест,
обвинение в шпионаже в пользу Польши, 20 марта на него сфабрикованы
показания других подследственных, затем странная задержка, allоктября он
отказывается от прежних показаний и 19 октября получает от тройки 3 года
гласного надзора^2 . И так со всеми, получившими в конце 1938 г. сроки
менее 10 лет^3 . По составу вменяемого в вину преступления разительно
отличается дело Миримовой А. И. В протоколе тройки, приговорившей ее к 3
годам гласного надзора, сказано: «Подозревалась в том, что являлась
агентом польской разведки, что следствием не подтвердилось»^4 . И все!

Таблица 7

^1 См.: Дело по обвинению Богомоловой Анны Петровны // ГОПАПО. Ф.
641/1. Оп. 1.Д. 2202.

^2 См.: Дело по обвинению Гутырчика Александра Степановича // ГОПАПО.
Ф. 641/1. On. 1. Д. 10540.

^3 Например, дело «немецкого разведчика» Мартыненко Ф. Е.,
культур­ного работника трудпоселка Колчим Чердынского района,
приговоренного к 8 г. лагерей. Но уже не за шпионаж, а за антисоветскую
деятельность и соци­альную опасность // Дело по обвинению Мартыненко
Федора Емельянови-ча//ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 11221.

^4 Протокол заседания Тройки УНКВД от 27 октября 1938 г. // Дело по
обвинению Миримовой Антонины Ивановны // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д.
2402. Л. 24.


Распределение репрессированных по уровню занимаемой должности и тяжести
приговора









10 лет лишения свободы



3 года лишения свободы



5 лет лишения свободы



8 лет лишения свободы



ВМН



Гласный надзор (3 года)



Гласный надзор (3 года), высылка в БССР



Зачесть в наказание срок предваритель­ного заключения



Прочие



Всего

Руково­дители



93







4



3



276



1











1



378

(24,6 %)







(1Д %)



(0,8 %)



(73,1 %)



0,3%











0,3%



(100,0 %)



Никаких отличий в соотношении по уровню занимаемой долж­ности и тяжесть
приговора не наблюдалось. Около 72 % всех служа­щих были приговорены к
расстрелу, примерно 24 % — к самому дли­тельному сроку заключения, 10 годам.

Все обвинения и при аресте, и при осуждении фабриковались сле­дователями
НКВД. Причина ареста и содержание обвинительного заключения в
большинстве случаев совпадали. Часто к одному обви­нению добавлялось
другое. Например, 125 служащих были арестова­ны за антисоветскую
агитацию (АСА). 75 % из них были осуждены за АСА, а 3,1 % за АСА и
контрреволюционную повстанческую деятель­ность, 1,9 % за АСА и
контрреволюционную деятельность.

Иногда при аресте предъявлялись достаточно редкие обвинения. Например,
хранение оружия, бандитизм, злостное уклонение от упла­ты алиментов,
хранение мелкой разменной валюты, массовые обсчеты в зарплате, подрыв
стахановского движения, служба в белогвардейском карательном отряде,
троцкизм, недонесение о контрреволюционном преступлении,
террористические намерения, организация подпольных собраний, разглашение
сведений, нарушение правил прописки паспор­та. Они обычно
присовокуплялись к другим обвинениям.

Однако все обвинительные формулировки в протоколах тройки были более
традиционными и формальными. Из редких оставались только такие, как
хранение оружия, террористические намерения, призыв к совершению
террористических актов.


Служащие проходили по делам либо в одиночку, либо включались в
сфабрикованную группу, в которую входили арестованные из дру­гих
социальных слоев — рабочие, крестьяне, священнослужители. 2-4 служащих
проходили по 109 делам, 5-8 человек — по 35 делам, 9-13 человек — по 6
делам. Были и особо крупные группы служа­щих, целые повстанческие
диверсионные организации, состоящие по большинству из служащих: от 19 до
27 человек проходили по 5 делам, и одно дело объединило 46 служащих.
(Дело бывших белых офице­ров № 17092 хранится в фонде 641/1.)



Казусы в выполнении операции по приказу № 00447 в репрессиях против служащих

^1 Педагог детского отделения психлечебницы г. Перми Г. С. Старцев был
приговорен к ВМН. Он был причислен к членам контрреволюционной
повс­танческой группы церковников только потому, что был сыном
священника // Дело по обвинению Старцева Г. С, Славнина П. И., Старикова
М. К. и Дроз-довского К. Я. 5.08.37-11.9.37 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. On.
1. Д. 10429. Л. 20.


По приказу № 00447 поиск антисоветских элементов вели в пер­вую очередь
в деревне, именно поэтому операция получила название «кулацкой». Но в
приказе также отмечалось, что часть перечислен­ных элементов, «уйдя из
деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорта и
на строительство». О служащих как о подозрительной категории в приказе
не говорилось, но можно предположить, что среди них могли «окопаться»
подозрительные элементы, жившие ранее в деревне, служившие в царской или
белой армии, бывшие члены различных партий. Однако, как показал ана­лиз
имеющихся в Пермском архиве дел, под категории, подлежащие репрессиям
согласно приказу № 00447, подпадали далеко не все. Да, в приказе
упоминаются церковники, но там нет ни слова об их детях. Однако клеймо
«сын священнослужителя» оказывается достаточ­ным основанием для ареста^1
. При этом из 1151 служащего, попавшего в базу репрессированных, 414
вообще не были ранее судимы и не при­надлежали ни к одной из возможных
категорий «социально чуждых элементов». В деле контрреволюционной
повстанческой белогвар­дейской организации среди «бывших» есть имя
военрука Пермско­го индустриального рабфака В. С. Абрамова. Он служил в
РККА с 1922 по 1930 гг., имел неоконченное высшее образование, его отец
был крестьянином-бедняком. На допросах своей вины не признавал, но в
«Обвинительном заключении» написано, что признал (пригово­


рен к 10 годам лагерей). Это притом, что многие компрометирующие данные
целенаправленно фабриковались в ходе следствия. Главный бухгалтер треста
«Коми-Пермлес» значится в анкете арестованного как «сын кустаря», однако
в «Обвинительном заключении» он фигу­рирует как «сын кулака и
белогвардейца»^1 .

Дела надо было доводить до тройки быстро, времени на приведе­ние
документов в соответствие явно не хватало. Ошибок и нестыко­вок в
следственных делах по приказу № 00447 было довольно много. Например, в
протоколе заседания тройки от 30 декабря 1937 г. у при­говоренного к ВМН
забыли напечатать слово «Расстрелять»^2 .

В приказе № 00447 говорится, что «семьи приговоренных по пер­вой и
второй категории, как правило, не репрессируются», исключе­ние
составляют члены семей, которые «способны к активным анти­советским
действиям». Однако начальник Ныробского РО НКВД Н. П. Тигунов в 1955 г.
свидетельствовал, что «Коми-Пермяцким отделом НКВД в 1937 г. были
подвергнуты аресту жены ряда лиц, арестованных в период массовой
операции... компрометирующих материалов... не было... арестованы они
были только за то, что арес­тованы были их мужья... Была арестована жена
бывшего окружного прокурора Юркина, арестованного как троцкиста (фамилия
жены Кузнецова)»^3 . Кстати, троцкисты в приказе не упоминаются, тем
бо­лее жены троцкистов.

^1 Дело по обвинению Порсева П. Ф., Катаева И. К. // ГОПАПО. Ф. 641/1.
On. 1. Д. 6933. Л. 132.

^2 Дело по обвинению Томского И. А., Петренко М. А. и др., всего 77
че­ловек// ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 11671. Л. 292 (Томский И. А. был
учи­телем взрослых по математике при фабрике Гознак, до 1933 г. был
членом ВКП(б). За декабрь 1937 г. он превратился в руководителя
«разветвленной контрреволюционной диверсионной организации кулаков —
трудпоселен­цев, бывших участников кулацких восстаний», раскинувшей свои
сети по Камскому бумкомбинату, Гознаку и заводу № 98. В числе 77
подследствен­ных была одна женщина, дочь торговца, жена белого офицера,
регистратор 3-й поликлиники г. Краснокамска. Все были расстреляны.)

^3 Протокол допроса Тигунова Н. П., начальника штаба МВО
Александровс­кого механического завода, ранее, в 1936-1938 гг., работал
начальником Ныроб­ского РО НКВД. От 6.04.55 г. // Дело по обвинению
граждан Ремизова А. М., Соколовского В. А., ФариноФ. Е.идр.вчисле 25
человек. 19.12.37-24.12.37 г.// ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 10397. Т. 1.
Л. 382.


Тем не менее, следователи и для жен троцкистов находили более веские
причины для осуждения, хотя при этом и не были излишне добросовестными.
Показательно дело учительницы русского языка


школы № 25 г. Перми М. В. Комаровой. В ее «Обвинительное заклю­чение»
вписано все, что нужно, но сделано несколько серьезных оши­бок. Там
сказано, что она изобличена документами, имеющимися в деле, в скобках
указаны пять разных страниц дела, на которых нет ни­каких документов, а
есть протоколы допросов Комаровой^1 . Далее все как положено, выписка из
протокола тройки гласит: Комарова «обви­няется в том, что является
активным участником ликвидированной контрреволюционной троцкистской
организации ж. д. транспорта, ставившей своей целью свержение Соввласти.
По заданию контр­революционной организации вела террористическую
пропаганду, призывая к совершению террактов над руководителями Партии и
членами Совправительства»^2 . В деле есть письмо Марии Владими­ровны
Комаровой (ее осудили на 10 лет), в котором она рассказывает о методах
ведения допросов: «Следующим вопросом было: что моими близкими друзьями
были зав. гороно Нетупская и Зубов, который я должна была подписать, а я
его зачеркнула, но все не успела, Кашин [следователь. — А. К.] очень
рассердился и не велел безобразничать. Зав. гороно Зубов и Нетупская для
меня было только начальство, и от которых я, кроме неприятностей, ничего
не имела... Между на­писанным следователем и моей подписью оставались
большие рас­стояния... Не слушая меня, не давая мне говорить, он тем
самым дал страшное освещение фактам»^3 . Просматривая протоколы
допросов, в которых Комарова не признает своей вины, можно обнаружить,
что никаких расстояний между текстом и подписью не осталось, они
пол­ностью заполнены следователем.

^1 Обвинительное заключение // Дело Комаровой М. В. 8.12.37- 31.12.37.
ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12863. С. 18-19.

^2 Выписка из протокола заседания тройки при УНКВД Свердловской
области от 3 марта 1938 г. // Дело Комаровой М. В. ГОПАПО. Ф. 641/1. On.
1. Д. 12863. С. 20.

^3 Письмо Комаровой М. В. в Верховный Суд СССР от 16.03.39 // Дело
Комаровой М. В. 8.12.37-31.12.37. ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12863. С.
22-22 об.


Согласно букве приказа, можно репрессировать в рамках массо­вой операции
уже находящихся под следствием, но арестованных до приказа № 00447
граждан. Однако березниковские следователи су­мели провести упрощенное
следствие с уже осужденной женщиной. История трагичная и исключительная
для этой массовой операции произошла с Анной Николаевной Тупициной,
работницей березни-ковской больницы. Первый раз ее арестовали 1 февраля
1937 г. По по­


казаниям свидетелей, соседей по бараку, она «крыла нецензурными словами
конституцию Сталина», говорила о безработице в СССР, среди работников
Химкомбината дискредитировала вождя, дискре­дитировала закон о
запрещении абортов^1 . Подследственная, пройдя через четыре допроса и
очные ставки, признала лишь то, что когда ее выселяли из квартиры,
«послала по матери» коменданта вместе с конституцией.

Спецколлегия Свердловского облсуда приговорила ее 7 июня 1937 г. к 3
годам без поражения в правах. Казалось бы, это дело не имеет отношения к
массовой операции, но это не так. У дела есть продолжение. В Соликамской
тюрьме А. Тупицина не была образцо­вой заключенной. Она «...в общей
женской камере нарушала правила внутреннего распорядка, кричала в окна
похабные песни, системати­чески выражалась нецензурными словами,
оскорбляла женщин, лиц надзора, называла их жандармами, сопровождая свои
слова нецензур­ной бранью с контрреволюционными выкриками в адрес
Советской Власти»^2 , а на старшину Мальцева набросилась с кирпичом,
забло­кировала дверь ногой и ударила по рукам. Вначале ее изолировали в
одиночной камере с содержанием в условиях более строгого режима, а
потом, 11 августа 1937 г., ходатайствовали о возбуждении против нее
уголовного дела, называя ее неисправимым бандитом и террорис­том. 7
октября 1937 г. ее допрашивали уже в рамках приказа № 00447, обвиняли в
контрреволюционной агитации и высказывании терро­ристических намерений.
Она все отрицала, но это не помогло. Два свидетельских показания, и 22
сентября 1937 г. тройка приговорила ее к ВМН.



Сеть контрреволюционных повстанческих организаций

^1 Следственное дело Тупициной Анны Николаевны // ГОПАПО. Ф. 641/1.
Оп. 1.Д. 2210. Л. 2.

^2 Постановление дежурного помощника н-ка Соликамской тюрьмы Зебзеева
И. И. 23.5.37 г. // Дело по обвинению Тупициной А. Н. ГОПАПО. Ф. 643/2.
On. 1. Д. 28770. Л. 2.


Именно служащие назначались руководителями и главными действующими
лицами наиболее крупных, сфабрикованных следо­вателями НКВД,
контрреволюционных организаций. Все они якобы готовили вооруженное
восстание. Наращивая количество антисовет­ских элементов, следователи
фабриковали сеть из связанных друг с другом организаций, проходивших по
разным следственным делам.


Здесь были дела на 50-75 человек и одиночные дела, в которых свя­зи
подтверждались копиями протоколов допросов подследственных по совершенно
другим делам. Среди них имеются дела организаций, практически полностью
состоящих из служащих.

Пожалуй, самой разветвленной была придуманная НКВД контр­революционная
повстанческая белогвардейская организация, ко­торую в Перми возглавлял
статистик промысловой артели «Звез­да» В. И. Ушаков^1 . Связи этой
организации распространялись на Уральский областной повстанческий штаб в
Свердловске, харбинс­кий филиал РОВСа^2 , Уральскую организацию
троцкистов и правых (Кабаков, Головин, Пшеницын и др.), на секретаря
Кудымкарского райкома ВКП(б) Ветошева и секретаря Кагановического
райкома ВКП(б) Балтгалва. В Пермском повстанческом округе было 6 бое­вых
отделений^3 , разделенных на 12 или 13 взводов, базировавшихся на
оборонных заводах, на крупных строительствах и просто в посел­ках^4
(причем в этом деле тоже имеется нестыковка: в «Обвинитель­ном
заключении» взводов осталось 11, и «появился» один батальон численностью
235 человек, большинство из которых были осуждены ранее^5 ). Кроме белых
офицеров по делу проходили бывшие кулаки и священнослужители, при этом
46 из них были служащими.

^1 Следственное дело Ушакова В. И., Азбукина А. Я., Анисимова М. В. и
др. в числе 53 чел. ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 17092 в 4 томах.

^2 РОВС — Русский Общевоинский Союз, воинская организация, со­зданная
1 сентября 1924 г. Врангелем.

^3 Протокол допроса Кривощекова Я. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д.
11242. Л. 32. (Сам председатель совета окружного Осовиахима Кривоще-ков
был приговорен тройкой к расстрелу 7.09.37 как руководитель
контррево­люционной повстанческой организации, разработавший план
вооруженного восстания.)

^4 Протокол допроса Азбукина А. Я. от 1.10.37 // ГОПАПО. Ф. 641/1. On.
1. Д. 17092. Т. 1. Л. 16-18. (Азбукин был счетоводом Пермской
промыс­ловой артели «Кама», бывшим офицером армии Колчака в чине
подпоручи­ка. Арестован еще до начала массовой операции по приказу №
00447, 3.08.37. Приговорен к ВМН 14.10.37.)

^5 Обвинительное заключение по делу Ушакова, Азбукина и др., всего 53
человека// ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 17092. Т. 3. Л. 182-183.


К делу белоофицеров подошли очень тщательно. От первого ареста 3 августа
(в этот день, еще до начала операции, был арестован счетовод промартели
«Кама» А. Я. Азбукин) до «Обвинительного за­ключения» 14 октября 1937 г.
прошло два с половиной месяца. Было подготовлено 3 тома документов, что
составляет около 500 листов,


большинство с оборотами, одних протоколов допросов было пример­но 800
страниц. По делу проходило 53 человека, из которых служа­щими были 49.
На первом коротком допросе задавали 4 вопроса, всех спрашивали примерно
об одном и том же:

Назовите ваших знакомых по г. Перми и другим городам СССР.

Назовите ваших знакомых по службе в царской армии (белых офицеров).

Кто из ваших знакомых и родственников проживает за границей?

Кто из ваших родственников был репрессирован?

Потом подследственных уговорили написать собственноручное заявление о
желании признать свою вину. И на втором допросе глав­ные фигуранты дали
признательные показания, которые были напе­чатаны следователями заранее.
С остальными время тратить не ста­ли. Из 53 человек виновными себя не
признали 35.

Никакой связи между признанием вины и возможностью сохра­нить свою жизнь
не было. Из 47 приговоренных к расстрелу не при­знали себя виновными 32
человека, а из 6 приговоренных к 10 годам лишения свободы таких было
трое. Скорее всего, определяющее зна­чение для избрания меры пресечения
имела пометка о категории, при­писанной данному лицу, — первой или
второй. Однако обнаружить списки с информацией о категории не
представляется возможным.

Одновременно шла ликвидация другой «белоофицерской повстан­ческой
организации», участниками которой были диспетчер завода № 172МокшинМ.
И., заведующий Домом отдыха Пермского Горздрав-отдела Тараканов М. М. и
еще 36 человек, из них 22 были служащими. Их руководителями были названы
все те же Ушаков и Азбукин (в деле использованы их показания). Первым 5
августа 1937 г. был арестован Михаил Тараканов, и аресты продолжались до
конца октября. 5 декаб­ря состоялось заседание тройки, и 21 человек
получил ВМН^1 .

^1 Дело по обвинению Мокшина М. И., Тараканова М. М, Авдеева К. Н.,
Холоднякова М. А. и др. в числе 38 человек // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1.
Д. 10366.

^2 Показания Новицкого от 9.10.37 имеются в «Деле Ушакова, Азбукина и
др.». В деле самого Новицкого этих показаний нет // ГОПАПО. Ф. 641/1.
On. 1. Д. 17092. Т. 1. Л. 130-137.


Третье дело — польской националистической организации, руко­водимой
ксендзом Будрисом, — состоит из 5 томов. В нем нет матери­алов на
Будриса. Среди фигурантов дела содержательница его кварти­ры Я. К.
Чеховская, ревизор завода 172 им. Молотова Ц. В. Новицкий^2 , лаборантка
Стоматологического института г. Перми М. В. Беганская,


кассир клинической больницы И. П. Столович, машинистка обо­ронного
завода № 98 К. Г. Сачковская, управделами мединститута О. А.
Вильчинская, начальник отдела финансирования Пермского коммунального
банка И. И. Аухимик. Всего 41 человек: 14 служа­щих, 8 студентов
педрабфака, 12 рабочих, 4 пенсионера, 3 без опре­деленных занятий^1 .
Двое были членами ВКП(б). Им приписывали подготовку вооруженного
восстания в союзе с повстанческой орга­низацией белых офицеров, связали
их через Азбукина. Арестованы в течение августа, когда кампании против
инобазы еще не было. Осуждены тройкой 1 октября 1937 г. 36 человек
получили ВМН, а один из студентов умер в тюрьме.

^1 См.: Дело по обвинению Чеховской Я. К., Столович И. П., Завадско­го
И. М., Новицкого Ц. В. и др., всего 41 чел. // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1.
Д. 11903. Дело в 5 томах.

^2 Первый допрос 28 августа 1937 г. напечатан на 34 страницах. В нем
спи­сок руководителей националистической организации на 28 человек //
Дело по обвинению Зубова А. Н. ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 7029.

^3 Преподавателя языка коми в Педагогическом училище Кудымкара,
работника Коми-издательства Тупицина Ф. А. арестовали до начала
опера­ции 13 июня 1937 г. Он был из крестьян-бедняков, до 1919 г. был
членом РКП(б), но служил в белой армии по мобилизации рядовым. Почти
месяц его просто продержали в камере без допросов. В первом допросе от 2
июля


Группой следователей во главе с Боярским в Коми-Пермяцком округе были
подготовлены материалы на, пожалуй, самую сложную и разветвленную сеть
репрессированных. Здесь не было крупных многотомных дел. В ГОПАПО были
просмотрены 10 одиночных дел на служащих. Все они изобличались
показаниями одних и тех же людей: Благонравов А. И. (первый секретарь
Коми-Пермяцко­го окружкома ВКП(б) до ареста в июне 1937 г., в его
отпечатанных на машинке показаниях от 22.07.37 названо более 40 человек,
опять же связь с Кабаковым), Ветошев Я. А. (секретарь Кудымкарского
райкома ВКП(б)), Зубов А. Н.^2 (преподаватель педучилища,
ко­ми-пермяцкий писатель, приговорен тройкой к ВМН), Зубов С. И. (зав.
педагогическим техникумом, помощник технического секретаря
Коми-Пермяцкого окружкома ВКП(б), приговорен тройкой к 10 го­дам лишения
свободы), Кривощеков Я. А. (председатель Окружного Совета Осовиахима г.
Кудымкар, приговорен тройкой к ВМН). Всех обвиняли в причастности к
контрреволюционной националистичес­кой повстанческой организации,
существующей в Коми-Пермяцком округе. Можно особо выделить дело
коми-пермяцкого писателя Ту-пицина Ф. А.^3 и дело заведующего
Кудымкарским окружным отде­


лом народного образования Щукина А. М.^1 как наиболее тщательно
подготовленные и интересные в связи с профессиональной прина­длежностью
подследственных. В этих делах встречалось множество имен тех, кто уже
был арестован ранее или кого собирались аресто­вать в ближайшее время.

он подтвердил знакомство с уже арестованными местными писателями
Ли­хачевым и Зубовым, с Дерябиным, арестованным в 1932 г. (осужден колле
­гией ОГПУ по делу контрреволюционной финской организации «Софиц», с
профессором Лыткиным В. И. (арестован в 1933 г.) и с Чечулиным
(арес­тован за участие в контрреволюционной националистической
организации в 1933 г.). Ему вспомнили запрещенную книгу стихов
«Гора-зюль» (Громкий шар) на языке коми (1927 г.), в которой были и его
стихи: «Прекрасный Уд­мурт! От одного корня мы с тобой родились, с одной
ложки пили и ели, на од­ном языке говорили. Потом нас русские прогнали
из-за моря, где мы раньше жили и оставили имя своей нации той земле.
Русский, пришедший с Запада, нас победил. Много убил, на земле нас
оставил мало. В топких болотах мы то­нули, в темном лесу умирали... Один
народ, а стал называться по-разному, ко­торый коми, который удмурт,
который мари, который нудь. Мы, коми-народ, все старались к русским
пролезть и за это дорого поплатились... Если мы объ­единимся, то свой
народ на светлый путь мы выведем». Его обвинили в том, что он создал
местный кружок национальных писателей, в состав которого входили
Тараканов, Зубов, Лихачев и др., что желал отделения финно-угор­ских
племен от Москвы, был членом контрреволюционной повстанческой
организации, связанной с финским посольством. О нем написали, что он
про­исходит из кулаков, эсер, колчаковец. Тройка приговорила его к
расстрелу // Дело Тупицина Ф. А. ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 10298. Л.
48-53.

^1 Щукин А. М. Член ВКП(б) с 1919 по 1921 гг., вышел в связи с
непони­манием нэпа, вновь вступил в 1925 г. Никакого компромата. Чистое
проис­хождение — сын середняка. Служил в Красной Армии. Арестован 16
августа 1937 г. Приговорен тройкой к ВМН 21 сентября // Дело по
обвинению Щу­кина Андрея Матвеевича. ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12252.


Дело контрреволюционной повстанческой организации, воз­главляемой
преподавателем математики в школе фабрики Гознак И. А. Томским (17
декабря его арестовали, а 30 декабря было поста­новление тройки,
большинство других арестовали 23.12.37). Органи­зация была создана в г.
Краснокамске, якобы по указанию бывшего председателя Свердловского
Облисполкома Головина, связанного с делом Кабакова. Им приписывали
подготовку вооруженного восста­ния. По делу прошло 75 человек, среди них
одна женщина — дочь торговца, жена белого офицера, регистратор 3-й
поликлиники. Опять наблюдалось стандартное деление организации на части
в соответствии с местом работы, с Камского бумкомбината — 4 ячей­


ки, с Гознака — 2 ячейки, с завода 98—1 ячейка. Все приговорены к
расстрелу. По этому делу видно, что следственные мероприятия уже
поставлены на поток, между арестом главного фигуранта и пригово­ром — 13
дней, для остальных подследственных хватило 7 дней.

Не менее активно плели сети в Кизеловском НКВД. Здесь, не мудрствуя
лукаво, повторяют кудымкарский опыт. Появляется на­писанный от руки
главным инженером Кизелшахтстроя список стахановцев, переименованный
следователями в список контрре­волюционной организации. Как боевые
единицы фигурируют те же стандартные диверсионные группы из ссыльных
кулаков и белогвар­дейцев. По делу проходило 52 человека, но служащих
среди них трое, все бухгалтеры. По этому делу можно проследить, как
по-разному ра­ботали следователи. Двух главных фигурантов — Соколова и
Весе-лова допрашивал опытный сержант ГБ Годенко, он печатал протоко­лы,
добивался признаний. А третье лицо в деле, бухгалтера Иванова К. Н.,
допрашивал помощник оперуполномоченного Няшин. 21 мая 1956 г. Няшин В.
Н. давал показания о своей работе в НКВД в период массовой операции:
«Обычно перед допросом арестованных руково­дителем следственной группы
[это и был Годенко. — А. К.] мне лич­но давался протокол допроса
руководящего участника той или иной контрреволюционной организации, в
котором как участники этой организации были вписаны те арестованные,
которых я должен был допрашивать. При этом давались указания добиваться
признатель­ных показаний»^1 . Но с Ивановым у следователя не получилось
при­знания вины, однако это не помешало приговору, его «изобличили»
другие 12 человек. 30 декабря всех приговорили к расстрелу.

^1 Протокол допроса В. Н. Няшина от 21.05.56 // Дело по обвинению
Бог­данова М. Ф., Соколова Г. А., Веселова М. А., Иванова К. Н. и др. в
количест­ве 52 человек. 17.12.37-26.12.37. В 3 т. ГОПАПО. Ф. 641/1. On.
1. Д. 11908.


Важную роль в доказательстве существования повстанчес­ких групп,
готовящих вооруженное восстание, играли служа­щие Осовиахима, работники
райвоенкоматов, военруки технику­мов, начальники отделов взрывных работ
на шахтах. У повстанцев должны были находить оружие, а им его
предоставить могли только люди военные, к тому же умеющие обращаться с
взрывчаткой. В де­лах упоминается Роберт Эйдеман — председатель
Центрального Со­вета Осоавиахима, расстрелянный по процессу М. Н.
Тухачевского, и его подчиненные: Яковкин М. А. — начальник боевой
подготовки Дорожно-транспортного Совета Осоавиахима железной дороги им.
Кагановича (Ф. 641/1. On. 1. Д. 11260), Косых И. П. — зав. складом


тары Рабторгпита ст. Пермь-2 и работник Осоавиахима (Ф. 641/1. On. 1. Д.
1 5399), Васильев М. А. — начальник автотранспортного военно-учебного
пункта Пермского городского Осоавиахима, Ани-симов А. А. — начальник
отдела боевой подготовки Осовиахима Пермского горсовета (Ф. 641/1. On.
1. Д. 13082). Всех их связали с заговором Кабакова — Пшеницына, но
пропустили по разным повс­танческим делам. В конце концов приговорили к
расстрелу.

При исполнении приказа № 00447 по отношению к служащим использовался
стандартный для массовой операции в Прикамье под­ход. Предпочтение
отдавалось формированию амальгамы взаимосвя­занных между собой дел — как
с большим числом подследственных, так и дел на одного человека^1 . Но
даже одиночное дело вплеталось в общую картину заговора. Дела по приказу
№ 00447 сразу тесно соединились с изъятием инобазы. НКВД фабриковал дела
нацио­налистических и шпионских организаций параллельно с делами
контрреволюционных повстанческих организаций, готовящих во­оруженное
восстание. И между ними порой тоже фабриковались связки.